Этого гнома семья Веришей купила на рождественской распродаже в новом торговом центре Клонмела. Отец семейства долго смотрел на человечка, ходил вокруг него. Всматривался в добродушное лицо, умные карие глаза.

— Отличный гном, сэр, — заметил торговый консультант и доверительным тоном тихо добавил: — Покупайте, не раздумывайте долго. К нему тут многие приценивались.

— Лицензия?

— Конечно, имеется! Как же без нее?

— Если проблемы возникнут?

— Сразу звоните в магическую полицию. Но их не будет, сэр. Этот гном сменил уже десять хозяев. Честно отрабатывал по договору у каждого по два года. Выстраивал к концу срока идеальное домашнее хозяйство. К договору приложены копии рекомендаций с самыми положительными оценками!

— А без аквариума никак нельзя? — спросил мистер Вериш.

— Увы, это его увлечение. Сами знаете, при том что девяносто процентов времени гном посвящает домашнему хозяйству, десять он посвящает себе. И ограничивать его в этом по закону нельзя. В договоре все это прописано. У многих, кстати, аллергия на рыб, скорее надуманная, чем настоящая. Иначе бы он был продан еще до Рождества.

Мистер Вериш подозрительно потянул носом, склонившись к аквариуму.

— Что вы, что вы! — воскликнул консультант. — Они же такие чистюли! От рыб никакого запаха – ни тиной, ни застоявшейся водой не пахнет. Вообще ничем. Да у вас и дети в семье – им это интересно будет.

Вериш еще раз прочел полученный от консультанта договор, задумчиво потер подбородок и кивнул.

— С удачной покупкой, сэр!

Консультант раскрыл алый бархатный мешочек, куда прыгнул гном, затянул золотистый шнурок и вручил Мику, немного растерянно стоявшему около отца. Я же, схоронившийся в тени соседнего прилавка, с завистью провожал глазами аквариум, вскоре скрывшийся в коробке и подарочной оберточной бумаге.

— Мик, привет! — я оказался рядом, хлопнул приятеля по плечу и тут же встретился с недовольным взглядом его отца. — Добрый день, мистер Вериш.

— И вам доброго дня, сэр. Я вижу, у вас наконец появились манеры.

Микки мучительно покраснел, бросил на отца укоризненный взгляд.

— Ждем тебя в машине, Майкл, — холодно обронил мистер Вериш. — Не задерживайся.

Даже подвезти не предложил, напыщенный гусь, а ведь мы соседи. Ушел, а Мик посмотрел на меня, держа в руке за крученый шелковый шнурок мешочек с приобретением.

— Я видел, вы гнома купили, — заметил я. — И аквариум. Можно прийти посмотреть?

— Можно. Только лучше когда отца дома не будет. Тебе нравится?

— Я бы сам купил, если бы… Отец не разрешает.

— Почему? — удивился Мик.

— Считает, что домашние дела мы должны делать сами. Это укрепляет семью… — отозвался я с унынием. Кого может прельщать домашняя рутина вроде мытья посуды или стирки?

— Твоя сестра могла бы тебе хоть рубашки гладить! — со смехом заметил Микки. — Где же тут сплоченная семья?

— В другой жизни, наверное, — я улыбнулся в ответ. — Вечером выйдешь гулять?

— Не знаю, если отпустят.

— Твой старик что-то совсем из тебя домашнего арестанта сделал.

Микки пожал плечами.

— Уроков много последнее время задают…

— Сэр, у вас все в порядке?

На лице Мика отразилось удивление. Я обернулся и увидел сержанта магической полиции. В руке его слабо пискнул датчик.

— Все в порядке, конечно, — спешно отозвался Микки и показал полицейскому мешочек. — Мы купили домашнего гнома. Это от него…

На лице полицейского отразился скепсис. Приборчик его был обращен в мою сторону.

— Руари Конмэл? — спросил он.

— Сержант, вам не кажется, что вы перегибаете палку… сэр? — отозвался я тихо, и мои глаза недобро сощурились.

Бог знает, что теперь подумает про меня Микки. Его отец и так терпеть меня не может, всякий раз выговаривая Майку, что тот связался с малолетним преступником, по которому колония для несовершеннолетних давно уже плачет.

— Это мой сосед, сэр, — дрогнувшим голосом произнес Микки. — Мы живем в соседних домах.

— У вас документы есть, сэр?

Микки, дрожа от унижения, достал пластиковую карточку, удостоверяющую личность. Пискнул датчик, прочитав чип. Полицейский протянул документ обратно.

— Прошу прощения, сэр. И будьте осторожны. Тут на рынке хватает всякой шушеры.

И, многозначительно поглядев на меня, ушел. Мик обратил ко мне обалделый взгляд.

— Как он твое имя узнал? — зашептал он. — Он ведь…

— Мик, слушай, давай завтра, ладно? А то тебя отец уже заждался, — я хлопнул его по плечу и спешно ретировался.

Вот влип так влип!

Микки ушел. Я проследил, как он сел в машину. Мистер Вериш внимательно посмотрел на сына, что-то спросил. Майк быстро ответил и уставился в окно. Я вернулся на рынок, чтобы купить себе на скопленную мелочь имбирных леденцов и рождественской карамели со вкусом верескового меда. Шел по темным переулкам, выбирая короткую дорогу до дома, грыз конфетки и думал об аквариуме.

Все последние три дня я только и пропадал на рынке, едва приметил там домашнего гнома и его коллекцию рыб. И где он столько раздобыл? Наверное, прежние гномьи хозяева были так довольны его работой, что щедро приплачивали ему. Вдыхая сырой промозглый воздух, я с тоской думал о дальних странах, о теплых лесах и реках, в которых водилась вся эта красота. Вот бы добраться туда! Но наша семья летом даже на берег моря не могла себе позволить выбраться, даром что тот находился всего в двадцати милях от города. Не говоря уже о том, чтобы добраться до континента.

Впрочем, одна рыбка у меня жила. В большой жестяной банке, в мутной зеленоватой воде. В таких условиях она должна была давно сдохнуть. Но жила и даже немного подросла. Может быть, потому, что я ее хорошо кормил. Тоже жительница той далекой экваториальной реки. Какой-то богатый идиот год назад вылил содержимое своего аквариума в унитаз, когда вышел закон, запрещающий держать дома опасных животных. Рыбок этих потом нашли в нашей реке Шур. Плавающих кверху пузом. Там-то я свой экземпляр и поймал, причем в полном здравии. Но что одна моя невзрачная зубастая по сравнению с изумительным собранием домового гнома?

Я вышел из темных переулков в ярко освещенный район Прайор-Парка. Богатые каменные особняки, идеальные, мокрые от мороси газоны и цветники, тронутые красками осени фигурно подстриженные кусты и деревья. Свернул на Эйр-Хилл, прошел мимо такого же благополучного на вид дома Веришей, оказался у своего. Я прошел по гравиевой дорожке, засыпанной прелыми листьями и хвоей с облетевшей лиственницы. Дом у нас был старый, со всех сторон укрытый от чужих взглядов многовековыми деревьями и кустарником. Серый камень приобрел зеленоватый оттенок из-за мха и лишайника. На крыше росла трава. Деревянные рамы давно потемнели от сырости и времени. В окнах, матовых от многолетней пыли, приглушено горел свет. Открыл отец.

— Ну-ка дыхни, — потребовал он, уловив запах имбиря. — Опять виски пил?

— Нет, — я сморщился, но выполнил приказ. — Заглядывал на рождественскую ярмарку.

— Конфеты грыз? — в дверях кухни, уперев руки в бока, стояла моя мать. Ее это, кажется, еще больше огорчило, чем если бы отец оказался прав насчет спиртного. — Ты бы лучше зубы поберег. Еще пригодятся, Руари.

— Лиадан!

На лице отца было написано возмущение.

— А что, Мак, скоро нас так законами прижмут, что выхода иного не будет, — мрачно заметила мать и кивнула на трех крыс, которых я за хвосты держал в руке. — Если уж маленьких зубастых рыбок запретили, то что говорить о «рыбе» покрупнее?

Отец тем временем продолжал меня изучать.

— Опять с соседским парнем общался? Когда Микки узнает, Руари… А он когда-нибудь узнает, — отец покачал головой. — Сколько раз я тебя предупреждал?

Я промолчал и, взяв кусок пирога, протянутый матерью, ушел в свою комнату. Жуя пирог, я склонился над банкой и бросил туда одну за другой крыс. Все дно этого зеленого омута усеивали маленькие обглоданные скелеты.

— Микки, привет! — я улыбнулся своему приятелю, открывшему дверь.

— Заходи, Руари! — он посторонился, впуская меня в дом.

Я зашел внутрь. Да уж, дом не чета нашему. В нем и раньше-то все было чисто. А сейчас, с появлением домового гнома, так и вовсе казалось вылизанным до блеска. Под моими ногами скрипнул натертый воском паркет. Вокруг ни пылинки. Даже в лучах солнца и то не видно. Зато был какой-то странный запах.

— Чем пахнет, Мик? — спросил я поморщившись.

— Да ничем, — приятель принюхался. — Аквариум пойдем смотреть?

— Ага.

Под гномий аквариум выделили место на большом рабочем столе мистера Вериша. Я удивился такой щедрости хозяина, позволившего уменьшить свое рабочее пространство. Аквариум был классический, прямоугольный. С голубоватой, идеально чистой водой. Внизу белый песок, кусочки кораллов. Хотя рыбки все, понятное дело, были речными. Длинные стебельки водорослей чуть покачивались от внутриаквариумных течений. Из разноцветных камешков был сложен грот. Фильтры тут стояли самой последней модели, подсветка сверху. Ну и сами рыбки. Тут были и дискусы с идущими вдоль тела голубыми, словно флуоресцентными полосами, несколько видов неонов и барбусов, макроподы и петушки, и великолепнейшие бриллиантовые тетры. А еще какие-то совсем диковинные на вид рыбы, названия которых я не знал.

Я прижался лбом к стеклу, наблюдая за рыбами и позабыв обо всем. От созерцания меня оторвало глухое покашливание. Я отпрянул от аквариума, наткнулся на недовольный взгляд гнома, стоявшего на столешнице и заложившего руки за спину. Манерами прямо один в один мистер Вериш, только ростом в десять раз меньше. Я невольно представил, как бы выглядел отец Микки в старомодном зеленом камзоле, полосатых чулках, деревянных красных башмаках и черном цилиндре. А также с короткой бородкой и бакенбардами. Представил и засмеялся как сумасшедший, не сумев сдержаться. Напыщенная физиономия гнома побагровела.

— Руари! — упрекнул Микки. — Это мистер Фахт.

— Прости, Мик. Ты его мистером зовешь?

— Отец просил обращаться к нему уважительно. Он теперь вроде как член семьи.

— Понятно, — протянул я. — Классные у вас рыбы, мистер Фахт.

— Удивлен, что вас они интересуют, сэр, — отозвался гном, гневно сверкая глазами.

— Всегда хотел иметь такой же аквариум, — признался я. — С детства люблю книги про приключения, географические открытия.

— У вас дома есть книги? — деланно подивился гном. — Вы читаете? Вот уж не подумал бы.

— Эй, мой дом тут, по соседству, — заметил я хмуро.

— Прискорбно. Верно, живете в доме предков, которые поселились тут задолго до того, как был построен элитный Прайор-Парк.

— Ну ты, коротышка!

Я ткнул в его сторону пальцем. Но тут гном вывел руки из-за спины. В одной из них был зажат пучок знакомой травы. Теперь понятно было, что я учуял, зайдя в дом. Этот проклятый гном еще вчера раскусил, кто я такой. Машет волшебной травой у меня под носом.

— И я попрошу больше не трогать своими грязными лапами мой аквариум, — заметил гном и взглянул на часы. — Вам пора домой, сэр. Я обещал мистеру Веришу проследить, как мистер Майкл выполнит уроки.

Я взглянул на Микки. Тот только виновато пожал плечами и проводил меня до двери.

— Мик, надоедят нравоучения и присмотр — ты знаешь, где меня найти, — я кивнул на соседний дом.

Микки не появлялся несколько дней. Обычно мы с ним встречались после школы, бродили с часок по окрестностям. Иногда забирались в такие районы города, куда бы он без меня никогда сунуться не решился. Лишь однажды Майкл Вериш влип в неприятную историю – когда они только-только переехали в Клонмел и он заплутал на обратном пути из школы. Забрел в промзону, в район заброшенного цементного завода. Там и нарвался на банду Дона, подростков – детей уволенных цементщиков, пополнивших гетто бедняков. Они успели сорвать с его спины рюкзак и выпотрошить содержимое. Следом сдирали с обомлевшего и перепуганного Майка драповое пальто, выворачивая карманы. «Эй! — крикнул я тогда. — Не трогать! Это мой сосед. Мик, кажется?» «Да», — пролепетал мальчик. «Руари, мы же не знали», — Дон заулыбался, попятился и исчез вместе с остальными в дыре бетонного забора. С тех пор мы с Микки дружили. Он был моим единственным другом из нашего района. Остальные воротили нос, но избавиться от соседства не могли.

Начались рождественские каникулы, а Майкла не было видно. Я покрутился около их дома, но проклятый гном разложил везде траву, так что я и близко подойти не мог. Прошло Рождество. На следующий день, впервые за несколько лет, пошел снег. Укрыл зеленые газоны, заросли падуба, ярко-бордовые листья карликовых кленов, так популярных на нашей улице. Я маялся от безделья, облокотившись на ствол вековой лиственницы. Скатывал снежные комья и подбрасывал в руке, кидая время от времени в кипарисы соседей через дорогу.

— Руари, — негромко позвали меня.

Я обернулся, увидел Микки. Он подошел, бросая на меня короткие взгляды и явно пребывая в растерянности.

— Где пропадал? — удивился я. — Тебя отец и в каникулы заставил учиться? Ты же и без того отличник!

— Руари, тут такое дело, — Майкл уставился на носки своих идеально вычищенных ботинок. — Отец больше не разрешает с тобой видеться.

— Чего это он?

— Мистер Фахт ему кое-что рассказал. И отец запретил.

— И что же рассказал? — поинтересовался я.

— Тебя ведь не зря тогда полицейский спрашивал. На рождественской ярмарке. Ты из тех, кто связан с магией? Колдун?

— Я?! Колдун?! — я расхохотался. — Ну ты рассмешил! Да у нас бы дом был покруче вашего! Мы бы заклятиями себе такого наворотили!

— Это же запрещено, — попытался возразить Микки.

— Да брось. Знаю кое-кого, кто легко это обходит, — заметил я и тут же прикусил язык – вот дурак, сам проболтался!

— Если не маг, тогда кто? — Микки теперь не сводил с меня удивленно-настороженного взгляда. — Вампир?

— Что?! — от возмущения я покрутил пальцем у виска. — Ваш гном, он совсем того?

— Да это я предположил, ты же любишь ходить по всяким темным местам.

— Угу, а днем я по улице не хожу? То есть гном ничего не сказал, а ты ломаешь голову, строя дурацкие предположения?

— Он назвал тебя только одним словом.

— И каким же?

— Что ты людоед.

Я уставился на Майкла. Проклятый гном.

— Да ваш мистер Фахт – параноик, Микки.

— Значит, ты не имеешь к магии никакого отношения?

— Эээ, скажем так. Ваш гном сильно преувеличивает связь моей семьи с магией.

— И ты мне не расскажешь?

— Нет.

— Но почему?! — уже возмущался Майкл. — Если мы друзья, почему ты не можешь рассказать мне?

— Да по тому же самому закону, который так блюдет твой отец. Мы не имеем права.

Майкл понурил голову.

— Слушай, ты это серьезно? — спросил я встревожившись. — Твой отец запретил нам дружить? Совсем?

Майкл кивнул.

— Из-за гнома?

Снова кивок.

— Лучше бы его купил кто-то другой, — Майкл, прикусив губы, развернулся и убежал прочь.

Я успел заметить спрятавшуюся за штору крошечную фигурку.

— Ну погоди, ублюдочный аквариумист! — прошипел я. — Посмотрим, как ты отнесешься к новому экземпляру в своей коллекции.

Дома я очень долго ловил свою рыбку сачком.

— Да я не в унитаз тебя, дура, собираюсь, а в общество королевских особ, рыб то есть. Кстати, вкусные, наверное, — я облизнулся. — Хотя крысы ведь тоже ничего были, а?

Я дернул сачок. В тонкой сети затрепетало четырехдюймовое тельце. Я вытряхнул рыбу в маленькую банку, завинтил крышку и сунул за пазуху. Отец убил бы меня, если бы узнал, что я собираюсь сделать. В три часа ночи я прокрался к дому Веришей. Шел специально по расчищенной от снега дорожке, чтобы не оставить следов. Замок на входной двери я открыл отмычкой за две секунды. Гном, решивший, что я уже не появлюсь в их доме, убрал отовсюду волшебную траву. Что я мог сказать? Экономить на волшебной траве? Ай-ай, как неразумно! И это когда под боком такие соседи, как мы, Конмэлы. Я подкрался к аквариуму, достал банку, и, открутив крышку, вылил содержимое в аквариум.

— Приятно провести время, Акула.

Я мысленно попрощался с пираньей. Судьба рыбки, вероятно, будет весьма незавидной, когда ее найдет мистер Фахт.

Остаток ночи и день прошли без изменений. Я был дома в своей комнате, читал, лежа на кровати.

— Руари, — в комнату заглянул отец и потянул носом. — Ты ничего не брал?

— Па…

— Давай-давай! — он поманил рукой.

Я со вздохом поднялся, подал ему бутылку, которую, когда он вошел, спрятал под кровать.

— Ну-ну.

— Да я совсем чуть-чуть. И вообще, я к университету готовлюсь.

— Не рановато?

— Книга здоровенная. Как раз за три года разберусь, — я покрутил перед его лицом учебником по органической химии.

– Замечательно. Вот и занимайся, — он поболтал содержимым и сам приложился к горлышку. — В теории.

Кто бы говорил. Сделав приличный глоток, отец протянул мне мобильный.

— Ты на кухне забыл. Звонил кто-то.

— Спасибо.

Отец ушел, а я посмотрел на вызов. Микки.

Минуту я думал, что делать. Про пиранью, живущую у меня, Майкл ничего не знал. Я перезвонил. Но в ответ пришло сообщение, что номер недоступен. Что-то странное, учитывая, что абонент находился примерно в шестидесяти футах от меня. Я выглянул из окна, посмотрел на дом Веришей. Вроде ничего особенного на первый взгляд. И вдруг я ощутил слабые магические эманации. Враждебные. Что там еще этот проклятый гном учинил? Мне вдруг стало очень тревожно за друга.

Не став надевать теплую одежду, я добежал до соседского дома. Заглянул в окно. От представшего моим глазам зрелища я обалдел.

Вся гостиная была затоплена водой. Вода доходила почти до самого подоконника. И продолжала прибывать, низвергаясь по лестнице со второго этажа. На краю обеденного стола стоял гном, скрестив руки на груди и гневно постукивая деревянным башмаком. Посреди гостиной на крошечном плоту – натуральной модели из комнаты Майкла – плыло семейство Веришей, уменьшенное заклятиями мерзкого гнома раз в сорок. Двухдюймовый мистер Вериш, еще более маленькие миссис Вериш, Майкл, его старший брат и две сестры-близняшки – пятилетки. Гном же продолжал манипуляции с магией. Вокруг, блестя серебром в свете светодиодных ламп, нарезала круги целая стая пираний. Похоже, он размножил мою Акулу заклятьем клонирования. Наверное, жертвам хищная стая казалась настоящими мегалодонами.

Плот все больше раскачивался от поднятых гномьей магией волн. Вот тебе и домовой гном! Кто ж думал, что он окажется таким злым и мстительным, забудет о своем долге служить людям!

В задумчивости я сполз на землю. Потом, посомневавшись, все же позвонил отцу.

— Па, тут у Веришей… В общем, вызывай магическую полицию… Я? Ну… Немного имею… Ты мне лучше скажи, если домовой гном нашалил с заклятиями, как их быстро нейтрализовать?.. Вот черт!

Я снова заглянул в окно. Потом залез по решетке, на которой рос плющ, на второй этаж, а там, подняв раму, забрался в чью-то комнату. Ноги по щиколотку оказались в холодной воде. Впереди в узком коридоре клокотала настоящая река, вырываясь из ванной комнаты мощной струей. Я мельком заглянул туда. Краны были сорваны. Сбросив одежду, произнес три слова оборотнического заклинания и почти съехал по лестнице вместе с водным потоком. Счастье, что он сильно шумел, так что внизу я оказался незамеченным. После этого пришлось действовать очень быстро.

Я оттолкнулся и в один стремительный прыжок оказался на обеденном столе…

— Ну так что, Руари Конмэл? — спросил меня сержант Фалви.

— Что «что»? — спросил я.

Я сидел взъерошенный и мокрый, заботливо укутанный миссис Вериш в махровый белоснежный халат. На руках у меня были магические наручники.

— Послушайте, мистер Фалви, сэр, — запинаясь от пережитого, жутко волнуясь, произнес мистер Вериш. — Он же спас нашу семью. Всю нашу семью! А ваш лицензированный гном! Он нас чуть на тот свет не отправил!

— С чего бы? Вы ведь договор читали?

— Конечно, читал! Я такие вещи всегда внимательно читаю!

— Что-то же произошло? В чем вас гном обвинял?

— Мы якобы хотели, чтобы он работал на нас все двадцать четыре часа в сутки! И для этого подсадили пиранью в банку, чтобы она сожрала всех его рыб! Да что за бред-то? Откуда у нас в Ирландии пираньи?

— Оттуда же, откуда и все остальные аквариумные рыбки, — заметил сержант Фалви.

— Да я в них не разбираюсь, — мистер Вериш раздосадованно махнул рукой.

— И что же? Гном решил вас в отместку этим пираньям скормить?

— Вот именно!

Сержант Фалви сдвинул фуражку, почесал затылок, посмотрел на меня.

— Конмэл, твоих рук дело?

— С чего вдруг? — поинтересовался я, даже не думая отводить взгляд.

— Руари? — в дом Веришей вошел отец. — Ты представляешь, какой штраф будет?! Да тебя вообще могут за решетку упечь!

Я уставился в пол.

— Па, я не хотел… Только вот другу помочь.

— Мистер Фалви, ради всего святого! — мистер Вериш схватил сержанта под локоть. — Они же наши замечательнейшие соседи! Тихие и милые. Подумаешь — оборотни! Зато удивительно мужественные в нужный момент.

И продолжил что-то настойчиво шептать. Сержант Фалви вернулся ко мне и, покривившись, отомкнул ключом магические наручники.

— Последний раз, Руари. Мистер Конмэл, приглядывайте получше за своим сыном, иначе ваши опасения насчет него сбудутся.

— Пригляжу, сержант, — недобро посулил отец, испепелив меня взглядом, и бросил принесенную из дома сухую одежду.

Отец уже успел скрыться в доме, когда меня окликнул сержант:

— Руари, подожди. Ты кое-что забыл.

Он протянул мне прозрачный пакет, в котором плавала пиранья.

— Бери-бери, а то я тебя не знаю, — поторопил сержант.

— Спасибо.

Фалви только покачал головой и ушел.

На следующий день в дверь постучал Микки.

— Ты никогда не приглашал меня в свой дом, — заметил Мик, сделав шаг вперед.

— И не стоит, — я тут же вытолкал его за порог и вышел следом. — У нас там портреты предков. Некоторые довольно жуткие – сделаны в полнолуние.

Майкл посмотрел на меня, изучая мою совершенно серьезную физиономию, потом усмехнулся.

— Думал, поверю?

Я пожал плечами и улыбнулся.

— Я тебя с Рождеством не поздравил, — заметил Майкл.

— Да мы же не отмечаем, — отмахнулся я.

Но Микки протянул мне сверток. Я развернул. В банке плавало несколько разноцветных рыбок.

— Отец сказал, что ты можешь забрать гномий аквариум.

— Спасибо! — я наткнулся на насмешливый взгляд Микки. — Ну что?!

— Гном ошибся, ты оказался не людоедом, а гномо…

— Не начинай опять, а?! — я изобразил отвращение на лице и вывалил язык, словно меня тошнило.

Микки только весело смеялся. Снова пошел снег.

Эйр-Хилл погружался в сумерки. Октябрьский ветер разогнал просочившиеся с низины языки тумана, но не низко плывущие потяжелевшие тучи. Из дома Микки лился на улицу мягкий золотистый свет, ложился размытыми сияющими пятнами на идеально подстриженный газон, цветники. От смеси запахов мокрого асфальта и отцветшего вереска, который обильно рос на клумбах, першило в горле. Я прикрыл глаза, потянул носом сильнее, но тут за спиной скрипнули несмазанные петли черного входа. Отец сперва не заметил меня – остановился на пороге, привалившись спиной к прикрытой двери, смотрел куда-то вдаль поверх крыш соседских домов в сторону южных холмов. «Джеймсон» можно было унюхать, наверное, за милю от него. Тем не менее с ног сшибающий запах алкоголя не помешал ему меня учуять.

— Руари, ты что тут делаешь? — спросил он.

— Ничего, — я пошевелился, дернув плечом и сунув руки в карманы.

— Домой иди.

— Лучше пойду прогуляюсь, — буркнул я.

— Скоро пик полнолуния, тебе лучше сидеть дома, — отец шагнул было ко мне, несомненно, намереваясь схватить за шкирку и затащить в дом.

Но в этот момент соседская дверь распахнулась, и на улицу вышел Микки со своей подружкой. Мы застыли, хотя разглядеть нас среди разросшегося кустарника темного двора вряд ли было возможно. Смеясь и о чем-то перешептываясь, парочка ушла вниз по дороге. Я поводил их взглядом, посмотрел на отца.

— Что, не до тебя теперь твоему другу? — отец сверлил меня взглядом.

— Мы и до этого мало общались, — я пожал плечами. — С тех пор как Вериши вернулись из Дублина.

Отец все еще смотрел на меня в сомнении.

— Честно, па, я рад за Микки. И я шел прогуляться.

Где-то не так далеко прогрохотало. На северо-востоке, над горой Сливнамон, разразилась непривычно сильная гроза. Первая мысль даже была, что магическая. Я глубже вдохнул влажный воздух. Но это была всего лишь обычная гроза.

— Руари...

— Скоро вернусь, па, — прежде чем он успел возразить, я ускользнул и, не оборачиваясь, зашагал в ту же сторону, куда ушел Микки с подругой.

Вскоре после истории с гномом Вериши на три года уехали в Дублин, куда перевели на работу отца Микки. Вернулись они недавно, но мы с Микки обменивались только приветствиями. Он снова был весь в учебе, а я школу не посещал уже больше двух лет.

Улицы в районе Прайор-Парка были пустынны. Микки и его девушка свернули в переулок, скрылись в одном из домов. Я прошел мимо. Ноги принесли меня к набережной. Все больше крепчал ветер и нес морось. Когда я переходил по Старому мосту, снова начался дождь, под мостом гремела Шур, неся свои вспененные непогодой воды. Я едва успел заскочить в паб, как на улице хлынуло.

— Кого непогода принесла? — спросил бармен, когда я шлепнулся на стул за стойкой, и подмигнул мне.

Я хмуро оглядел пустой паб. Бармен, изучив мою физиономию, глянул на лунный календарь, который висел на стене у него за спиной, и выругался сквозь зубы.

— Черт тебя побери, Руари! Ты же обещал не приходить...

— Ничего, переживешь, Сид. У меня дома виски кончился.

Процедив еще одно проклятие, Сид привычным жестом грохнул передо мной стакан. Это совпало с раскатом грома. Он поморщился и быстро осенил себя знамением и передумал открывать бутылку.

— Давай-ка, приятель, иди лучше домой.

Сид, явно питая иллюзорную надежду меня спровадить, вышел из-за стойки, всучил бутылку с виски и, спихнув со стула, подтолкнул к двери. Слегка обалдев от его наглости, я даже позволил дотащить себя до выхода.

— Там же льет! — запоздало возмутился я.

— Ничего, отогреться есть чем.

— Да ты…

Я уперся, и Сид уже не мог сдвинуть меня ни на дюйм. Лицо его покраснело от натуги, на лбу проступил пот. Неизвестно, сколько бы он еще пытался. Но тут дверь распахнулась, и в бар вошел какой-то человек. Его промокший плащ походил на потертый винил, какой Сид иногда ставил на стареньком, почти антикварном проигрывателе.

— Мне нужен Киар Брок.

— Это я, — Сид взглянул на незнакомца исподлобья, всем своим видом показывая, что тот не вовремя.

— Да пусти уже, дурак, — я стряхнул с себя его руки, вернулся за стойку, распечатывая на ходу бутылку и прикладываясь к горлышку.

— Наливать несовершеннолетнему незаконно. Даже если парень оборотень, — заметил незнакомец.

Я вполоборота развернулся к нему, смерил взглядом.

— Спасибо, что заботитесь о моем здоровье, — я качнул головой Сиду, который демонстративно задрал рукав на рубашке и сжал кулаки. — Не стоит, Сид, он маг.

Сид скис, а на лице незнакомца промелькнуло странное выражение.

— Не маг.

— Да? А мне показалось...

— Не совсем маг, — уточнил он.

— Что нужно-то? — с недовольством буркнул Сид.

— Я знаю Магру Даген, — ответил незнакомец. — Она порекомендовала обратиться к Киару Броку. А ты – Руари, верно? Про тебя она тоже говорила.

Он бросил мне медную монетку с гербом Магической Гильдии – условный знак от Магры. Я поймал, сунул себе в карман. Мы перекинулись с Сидом взглядами.

— Говорите, что надо, и побыстрее.

Незнакомец подошел ко мне вплотную и тихо, чтобы Сид не слышал, рассказал.

— Вы точно не знаете, сколько в тайнике монет, и все же рискуете? Не боитесь, что части сокровищ вы можете не досчитаться?

Сид за спиной мага скорчил страшную рожу, мол, чего это я. Но незнакомец засмеялся. Смех был скрипучим и каким-то неестественным.

— Я не зря выбрал тебя для этого дела. Сам потом поймешь, — Он протянул руку. — Так что, берешься? Надо сделать срочно.

— Сиду задаток оставьте. Половину. Остальное после получения.

Я пожал его ладонь, холодную и жесткую, прикосновение оказалось неприятным. Но его все же рекомендовала Магра. А ей можно было доверять.

— Отлично, Руари. Я верил, что ты окажешься толковым парнем.

Какого черта он мне поет? Эта мысль засела в голове. Внутри шевельнулось почти уснувшее чувство раздражения и агрессии. Я вернулся к бутылке, в которой оставалась половина, хмуро смотрел на незнакомца, на то, как он отсчитывал купюры Сиду, и пил виски.

Луна, была где-то там, в вышине, за грозовыми тучами, скрытая крышей бара. Но стоило закрыть глаза, и я видел ее так отчетливо, будто смотрел в телескоп с пятисоткратным увеличением. И этот желтый шар в самый пик полнолуния словно превращался в мощный магнит. В эти моменты я чувствовал себя чучелом, набитым железными опилками, которые не желают подчиняться твоей воле. Подпрыгивают внутри, тянутся куда-то ввысь, навстречу безжизненному пустынному миру, находящемуся в многих милях от земли. И все твое существо тянет туда же, голова перестает соображать, мысли растворяются в лунном свете, и все вокруг утрачивает свое значение. Самое скверное состояние, которое только можно себе вообразить. Но потерять контроль нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя... Можно лишь клин клином. Довести себя до состояния, когда потеря контроля ни для кого не может оказаться смертельной.

— Руари.

Сид тряс меня за плечо. Я с удивлением сфокусировал взгляд на его лице. Бармен показал толстую пачку денег.

— Смотри, сколько дал… Чего он хочет?

— Давай потом, а?

Я огляделся вокруг. В пабе было пусто.

— Ушел?

— Да.

— Вот и хорошо. Никого, значит?

Сид в ответ промычал что-то неразборчивое. Я облизнул зубы, не сводя с него взгляда.

— Давай я тебе еще «Феникса» налью.

Сид с позеленевшей физиономией мгновенно налил мне двойную порцию более крепкого виски. Внутренне смеясь над ним, я опрокинул в себя «Феникс». Голова сделалась совсем тяжелой, глаза закрывались. Сон затягивал в свой черно-желтый лунный омут. Казалось, что я потерялся в грозовых облаках, а мысли о незнакомце все прокручивались в голове. Где-то сквозь прорехи пробивался желтый свет Луны, и мне почему-то в мечущихся тенях среди черного тумана чудились силуэты ведьм с горы Сливнамон. У одной из них почему-то было лицо Магры. А еще она представлялась мне голой. Что за чушь? Хотя Магра действительно ведьма.

Утром я очнулся на одном из диванчиков паба, заботливо укрытый пледом. Несомненно, жена Сида постаралась. С кухни уже тянуло аппетитными запахами готовящегося завтрака, и слышался приглушенный говор. Я глянул на часы над барной стойкой. Завтракать было некогда. Я ускользнул из паба и бегом направился в сторону вокзала. Успел заскочить в закрывающиеся двери идущего до Корка поезда.

Пройдя от вокзала Корка по утренним оживленным центральным улицам, я поднялся по Сант-Патрик-Хилл, добрел до нужной Рэтмор-Терассе. Отсюда открывался панорамный вид на южную часть города за рекой Ли, шпили старых церквей и башен, но мне было не до любования достопримечательностями. Меня интересовал небольшой дом из красного кирпича. Стекла на окнах посерели от пыли, углы заплели пауки. Дом на первый взгляд казался заброшенным. Да и вокруг было совершенно безлюдно и тихо. Но меня что-то тревожило.

Я покрутился по местным переулкам. Потом вернулся назад, подошел к двери и только тут почувствовал магическую защиту. Которая бы сработала, реши какой-нибудь незадачливый колдун открывать дверь с помощью магии. А вот против обычных отмычек никакой защиты, к моему удивлению, не имелось.

Дверь тихо скрипнула, и я осторожно проскользнул внутрь. Судя по запахам, хозяин покинул этот дом давно. Год, а то и больше назад. Мебель, пол, тяжелые портьеры, создающие внутри полумрак, все покрывал слой пыли. Я поднялся по узкой скрипучей лестнице на второй этаж. Все вокруг выглядело так, словно хозяин должен был вернуться, но этого не произошло. Постель в спальне была аккуратно убрана. Да и в прочих комнатах все вещи стояли на своих местах. Старый антикварный стол со множеством ящичков тоже утопал в пыли. Я ощутил монеты, о которых говорил Салливан, в тайнике стола. Серебро. Я обругал себя. Конечно, следовало раньше догадаться, из чего они окажутся, раз заказчик даже не побоялся, что его обманут. Ни одному оборотню в голову бы не пришло присвоить вещи из серебра.

Я потянул за ручку ящичка, вытянул его полностью. Затем нажал на углы панели внутри, открывая тайную нишу. Клад находился в синем бархатном, довольно объемном мешочке. Я протянул руку к нему и застыл. В монетах тоже чувствовалась магия. Дыхание перехватило, и я невольно попятился. От клада веяло давней многовековой ненавистью и смертью. Я подумал, что, возможно, на монетах лежит какое-то проклятие. И в то же время почему-то был уверен, что, если возьмусь за ткань, мне ничего от них не будет. Главное, не открывать и не прикасаться. И не смотреть. Я огляделся. Взгляд наткнулся на небольшой старый саквояж. Я вытряхнул из него старые газеты, перчатки и складной зонт. Ухватил мешок за край, забросил быстрым движением в саквояж. Руку обожгло, словно я провел ею по зарослям крапивы. Я захлопнул саквояж, думая, что, если потороплюсь, успею на ближайший поезд до Клонмела, а значит, быстрее избавлюсь от этого чертового клада.

Но тут нога вдруг запнулась за вытертый пыльный ковер, и я грохнулся на пол. Саквояж по инерции пролетел еще шесть футов, впечатался в стену, раскрылся. Мешочек порвался, из него серебряным потоком брызнули монеты. Часть упала на ковер, а часть, со звоном подскакивая по паркету, разлетелась по всей комнате. Она из них свалилась у меня перед самым носом, кружась на месте. Волосы встали дыбом, и мне захотелось бежать отсюда со всех ног. Кожу на лице начало покалывать, как недавно руку. Пятясь, я спешно отполз от рассыпавшегося клада, вскочил на ноги, сбежал вниз по лестнице.

У входной двери я остановился, так и не взявшись за ручку. Развернулся. Паника отступила так же внезапно, как и появилась, а способность соображать вернулась. Я прошел на кухню. Нашел в шкафу неплохие запасы коллекционного вина. Видимо, тут жил эстет типа одного моего знакомого мага. Вино я проигнорировал, достал одинокую бутылку какого-то травяного бальзама, налил в себе в стакан. Пахло пробирающе. На вкус было еще хуже. Я выпил и опустился на одинокий табурет. Что-то тут не складывалось.

А потом меня вдруг осенило. Монеты были не просто серебряными, в них явно чувствовалась магия, направленная против оборотней. Я проклинал заказчика и Магру, которая его прислала, последними словами. Надо же было до такого додуматься, чтобы поручить это мне! Но потом я подумал, что, возможно, об этой особенности заказчику известно не было. И маг был уверен, что я не обману, лишь потому, что монеты были из серебра. Эта версия еще как-то логически все объясняла. А другой я не находил. Я выпил еще бальзама и решил, что надо уже что-то делать.

Первым делом я отыскал на кухне щипцы, которыми доставали горячие булочки из духового шкафа. Они вполне годились для сбора монет. В другой комнате в шкафу я нашел иголку и нитки и вернулся в спальню. Аккуратно зашил порвавшийся мешок. В конце концов, я давно уже наловчился ставить на своей одежде заплаты, так что мешок из-под монет после починки стал выглядеть как новенький. Следом щипцами я собрал монеты. Волосы снова встали дыбом, накатила паника, но я преодолел себя и забросил их все в мешочек, успев разглядеть, что на аверсе стоит римская цифра LV, а на реверсе выбит крест. Всего монет было сто тридцать семь, и весил клад около восьми фунтов. Я завязал мешок, положил в саквояж и вышел из дома.

В Клонмеле я сам не понял, что меня дернуло, но вместо изначального плана немедленно идти к заказчику и отдать проклятое серебро я пришел к Сиду. Пока тот был занят с клиентами, я спустился в погреб, извлек несколько монет и спрятал их в старом рассохшемся бочонке, который убрал на одну и самых высоких полок, чтобы ни Сиду, ни его супруге было дотуда не дотянутся. Через полчаса я уже передавал клад заказчику.

— Знал бы, что там, в жизни бы не взялся за это дело, — с омерзением произнес я. — Забирайте быстрее, мне надо в ванну смыть с себя эту дрянь. Сиду занесите потом остальную сумму, сейчас ждать не буду.

Заказчик только поухмылялся, а я поплелся домой. Внутри остался какой-то неприятный осадок. Было странное чувство, что я сделал что-то, чего не должен был делать.

— Да пропади оно пропадом! — ругнулся я и остановился.

Скользнул взглядом по супермаркету, мимо которого проходил, и через стеклянные двери увидел старшего из сыновей знакомого мага – Брайана О'Шэнона, моего ровесника. Тот как раз на кассе покупал себе сигареты. Он сделал какой-то незаметный жест, и продавщица, не глядя, пробила ему чек. Я зашел внутрь. Брайан, довольный, что мелкая манипуляция с магией позволила ему купить запретный товар, шагнул в сторону выхода и встретился со мной взглядом. Лицо его прежнюю радость утратило.

— Магией пользуешься незаконно, — констатировал я.

— Руари, ты же никому не скажешь?

— Кому? Отцу твоему, что ли? Тебе вообще повезло, что я увидел, а не сам знаешь кто.

Брайан испуганно повертел головой во все стороны.

— Хочешь, я тебе тоже куплю, если надо?

Я глянул на него с сомнением.

— Мне виски нужен. Восемнадцатилетний «Джеймсон».

Глаза у Брайана округлились.

— Слушай, я не смогу. Одно дело отвести глаза одной кассирше и другое — тащить бутылку через весь супермаркет...

Дело тут, скорее, было в цене. Но я посчитал, что он выкрутился.

— Учись.

Я ушел в сторону прилавков, ощущая его явное желание смыться отсюда. Найдя нужную бутылку, я вернулся обратно, минуя кассу без всяких заклятий. Глаза у Брайана стали совсем ошалевшие.

— Ты платить не собираешься?

— Нет. Я же не такой богач, как ты. Пошли.

Выйдя из супермаркета, Брайан нервно распечатал пачку с сигаретами, протянул мне. Мы зашагали на запад по шоссе, к центру Клонмела. Футов через триста я резко остановился. Брайан, едва не споткнувшись, глянул на меня почти испуганно.

— Ты же на машине приехал. Что, мистер О'Шэннон наложил заклинание на твой джип покруче, чем ты на кассиршу?

Брайан смешался.

— Тоже видел?

— Видел, и не в первый раз. Как ты уговорил отца купить тебе машину задолго до совершеннолетия?

Брайан только развел руками.

— И что — ни магическая полиция, ни датчики магии не секут?

— Нет.

— Круто! Иди уже.

Брайан глянул в сторону стоянки.

— Тебя подвезти?

— Нет.

Я поднял ворот пиджака. С гор задул пронизывающий ветер, несший морось. Брайан уходить не торопился, топтался на месте.

— Руари, послушай, я несколько раз видел тебя со своим отцом.

— И?

— Он всегда советовал держаться подальше от тебя и от вашей семьи. Но я же вижу, у него какие-то дела с тобой?

— Может быть, просто кто-то не дорос до серьезных дел? — поинтересовался я в ответ. — Даже если кому-то и доверили ключи от крутой тачки.

Брайана это, конечно, не могло не задеть.

— Зря ты так думаешь. Есть одно дело. Приходи сегодня в одиннадцать вечера на кладбище Святого Патрика.

— И что там будет?

— Придешь – узнаешь. Придешь?

— Приду.

— Руари… Черт, если бы я знал, то заплатил бы.

— Да я не украл, расслабься. Хозяин магазина со мной так расплачивается.

— За что? — удивился Брайан.

— За крыс.

Я хищно усмехнулся, а на лице Брайана промелькнуло отвращение. Наверное, уже жалел, что связался со мной. Попятившись, он неловко махнул рукой, прощаясь, потом развернулся и быстро зашагал прочь. Я еще минуту смотрел ему вслед, потом щелкнул по окурку, и тот рассыпался золотистыми искрами. Черный джип Брайана пронесся мимо. Сунув руки в карманы, я направился домой.

Ночная Дэвис-роуд казалась только что нарисованным акварельным полотном. На черный, мокрый после ливня асфальт ложился золотистый свет уличных фонарей, мягкий и размытый в поднявшейся влажной дымке. Изредка проезжала поздняя машина и тут же исчезала в тумане, ненадолго оставляя в нем алый след задних фар – горящий взгляд болотного чудища. В лицо задул юго-восточный ветер, принесший смесь запахов с болот и вересковых пустошей. Но все это перекрыл насыщенный, тяжелый и грубый запах с кладбища Святого Патрика. Белесые завитки закручивались под порывами ветра, отступали с холма, стекали белыми ручейками в низину к реке, обнажая серые и черные надгробия.

— Эй, Руари! — окликнули меня. — Мы здесь!

Я перемахнул через кусты изгороди. Подошел к надгробной плите, на которой горело штук десять красных поминальных фонариков, собранных с остальных могил. У кельтского креста стоял окликнувший меня Брайан О'Шэннон. Рядом валялось несколько сложенных зонтов. А на соседней могиле на брошенных подстилках сидело пять подростков в зелено-синей форме Клонмелской средней школы. Нолан О'Келли, Иган Эфин, Олил Бламак, Кас Кэрвал и Ардан Мохэммок – все из семей магов.

— Вы что, место получше не нашли для встречи? — спросил я. — Тут же видно все как на ладони.

— Скажи спасибо, что вообще тебя позвали! — буркнул белобрысый Нолан, смерив меня презрительным взглядом и задержавшись на лишенном обеих пуговиц, потертом на локтях пиджаке. — Брай, зачем нам людоед?

Я недобро посмотрел на Нолана. Сунул руки в карманы брюк, тоже изрядно потрепанных.

— Парни, спокойно, — Брайан встал между нами. — У нас новости, Руари. В город приехал новенький. Некромант.

— Некромант? — удивился я и присвистнул. — А разве?..

— Да. Официально их уже не существует на нашем острове. Но… — Брайан доверительно подался ко мне. — Ты же знаешь, Магическая Гильдия делает все, чтобы спасти последних представителей, даже если они попадают под «Указ номер один».

При упоминании «Указа номер один» – об уничтожении опасных для людей существ, в список которых некроманты попали вместе с троллями, баньши, клуриконами, агишками, оборотнями и прочими – все помрачнели. Туда мог попасть кто угодно, а вот повезло оказаться исключенными из него только оборотням. Нас спустя какое-то время перевели в список «Указа номер два», как потенциально опасных, и только поэтому мы избежали окончательного истребления.

— Ну и? Что думают остальные магические семейства? — спросил я. — Такое соседство вряд ли кому-то понравится. Кстати… Вы тут собрались, чтобы создать подобающую случаю атмосферу?

Мою шутку собравшиеся не оценили.

— Нет. Все знают о «крысе», Руари. А вдруг это некромант? И нам его подослали специально? Проверить нас на законопослушность? — произнес Брайан.

— Некромант что – треплет направо и налево, кто он такой?

— Нет, но нас предупредили из Гильдии… — ответил Ардан. — «Крысой» может быть любой. Даже тот, кто попал под «Указ номер один». Надо узнать, что он из себя представляет. Он и его семья. Они поселились тут рядом – в сером особняке на Гленалими-драйв.

Я промолчал, подумав, что подобными делами должны заниматься старшие маги. Но их «детишки», видимо, подросли, решили поиграть в героев.

— Его сын сейчас должен подойти, — Брайан посмотрел на часы.

— Для чего? Только не говорите, что вы додумались протестировать его на «вшивость», заставив оживлять здесь покойника? Решили, что, раз в Клонмеле никогда не было некромантов, магическая полиция сэкономила на датчиках магии и не установила их на кладбище?

По смущенным и раздосадованным взглядам я понял, что оказался прав. Но никто из отпрысков благородных магических семейств этого не признал.

— Конечно, нет, Руари! — Брайан мотал головой.

— Меня зачем позвал?

— Ну… У тебя же отличный нюх. Мы его поспрашиваем, а ты определишь, испугается он или нет.

— Классная идея! — насмешливо покивал я. — Разумеется, он испугается! В незнакомой компании, да еще когда ему будут задавать провокационные вопросы!

Уголки губ Брайана опустились в досаде.

— Но ты прав. Потому что страх «крысы» имеет совсем другой аромат, Брайан, — я подался вперед, втянув его запах. — Сладкий и острый одновременно, как соус чили. Но куда более насыщенный и глубокий, с терпкими и даже горьковатыми нотами. После которого хочется почувствовать только вкус свежей крови…

Брайан отшатнулся от меня, споткнувшись о могильную плиту, растянулся на земле.

— Да ну тебя, Руари!

— Это он? — я кивнул вглубь кладбища.

Все обернулись, но ничего не увидели.

— Думаешь, у нас такое же хорошее зрение, как у тебя? — Брайан поднялся, отряхивая с форменных штанов и пиджака грязь и вглядываясь во тьму.

Через пару минут в круг красноватого света, отбрасываемого поминальными фонарями, вышла низкая, худая фигурка. Я посмотрел на испуганную физиономию пришедшего мальчишки. Он был лет на пять-шесть младше нас. Я перевел взгляд на Брайана.

— Ты смеешься, Брайан?

Но тот хмуро толкнул пришедшего прямо в мои руки.

— Это Руари. И он оборотень, — зло прошипел ему в спину Брайан. — Будешь врать — он почует и сожрет тебя с потрохами!

— Да хватит уже из меня пугало делать, — я слегка сжал мальчику плечи. — Тебя как зовут?

— Виард, — ответил он, трясясь от страха.

— Не бойся, — прошептал я, наклонившись к нему. — До полнолуния далеко. А в обычные дни я никого не трогаю. Да и вообще это все запрещено.

— Клянешься? — неожиданно спросил он.

— Ааа… эммм… Есть повод сомневаться?

— Мой отец нарушает закон. Он и сам вне закона.

— Не боится, что своими действиями выдаст себя? — поинтересовался я.

— У него нет выбора – он иначе не выживет.

— Любопытно. Брайан, спрашивай уже, что ты там хотел. Я вроде как не специалист по некромантам.

Я развернул мальчика за плечи к остальным.

— Почему ваша семья приехала в Клонмел?

— Мы всегда переезжаем. Обычно раз в год как раз на Праздник пляшущих костей.

— Чего?! — спросил Ардан. — Какой праздник?

— В этот день отец договаривается с мертвыми даровать ему силу еще на год.

— Почему в Клонмел? — с нажимом повторил Брайан.

— Отец сказал, что у вас последнее время спокойно. Магическая полиция никого не трогает.

— Вот здорово! — воскликнул Нолан. — Только вас нам сейчас и не хватало!

— А когда этот ваш Праздник костей? — спросил Ардан.

— Сегодня…

— Что?! — воскликнули все разом. — Где?!

— Я не могу вам сказать…

— Ты слышал о «крысе», Виард? — разозлился Брайан.

— Конечно, нас предупредили, — прошептал мальчик едва слышно. — Поэтому…

— Ты чего несешь?! Мы-то тут все друга-друга знаем! Отведешь нас и покажешь. Или можешь собирать вещи со своей семьей и искать другой город!

— Вы ничего не решаете, — у Виарда откуда-то нашлась смелость произнести эти слова.

— Мы доносим до тебя мнение наших семей! — прошипел Брайан. — Не прикидывайся дураком! Отведешь нас на праздник, и мы будем считать это знаком доверия с вашей стороны.

— А если нет?

— Они навешают тебе, — произнес я.

— Они? — Нолан, зло сверкая глазами, глянул на меня.

— Да ладно, парни, неужели вы с десятилетним не справитесь без меня? Хотя да, это сложная моральная дилемма – переступить через себя и бить того, кто даже сдачи дать не сможет.

— Придержи язык, Руари, — Нолан смотрел на меня с ненавистью.

Виард обернулся ко мне, словно ища поддержки.

— Они тебе навешают, — повторил я уверенно и абсолютно спокойным тоном. — Лучше сделай то, что тебе говорят.

— Хорошо. Я вас приведу. Но за своего отца я не отвечаю.

— А ты постарайся, чтобы все прошло как надо! — Брайан не сдержался и отвесил Виарду подзатыльник.

Мы вышли с кладбища, дошли до парковки. Брайан остановился у своей машины, хмуро считая пассажиров. Я зашвырнул Виарда на сидение спереди, сел рядом. Остальные пятеро, поругиваясь, каким-то чудом уместились сзади. Брайан сел за руль. Виард, постаравшись отодвинуться от меня как можно дальше, чтобы при этом не мешать переключать передачи Брайану, объяснял, куда ехать. Мы промчались по ночному, давно спящему Клонмелу, пересекли реку Шур по Старому мосту, а вырвавшись из города, миновали несколько ферм. После этого дорога запетляла среди диких холмов. Я достал из внутреннего кармана пиджака фляжку, глотнул.

— Что пьешь?

— «Восемнадцатилетнего». Будешь?

— Давай, — Брайан взял у меня фляжку.

— Брай, ты же за рулем…

Я обернулся, смерил Нолана презрительным взглядом, и тот заткнулся. Брайан глотнул, зашипев в кулак, вернул фляжку мне.

— Я бы на вашем месте тоже храбрился и изображал крутых парней, — тихо произнес Виард.

— Ерунду не болтай! — мальчишке прилетел очередной крепкий подзатыльник, на этот раз от меня.

Мы быстро, с насмешкой переглянулись с Брайаном.

— Приехали они в спокойное местечко, — процедил Брайан сквозь зубы.

Он достал сигареты, закурил, предложил мне. Я выпускал дым тонкой струйкой в Виарда. Тот отворачивался, закрывал нос, приглушенно кашлял. Выкинув в окно окурок, рассыпавшийся в воздухе золотыми искрами, я склонился к мальчишке, втянул запах его волос, пропитавшихся табаком.

— Знаешь, как-то ты знакомо теперь пахнешь, — заметил я с недоумением.

Развернув к себе, я обнюхивал его, прикрыв глаза.

— Ри, перестань. Это зрелище нервирует даже меня, — заметил Брайан. — Не хочу, чтобы он обмочился и попортил мне обивку.

Я, пожав плечами, отодвинулся от бледного, как призрак, Виарда. Еще минут через пятнадцать мальчик сказал сворачивать с дороги и ехать к темневшей на фоне ночного неба роще на вершине холма. Там Брайан заглушил двигатель. Мы вышли из машины.

Шумел в кронах старых дубов ветер. И никаких других звуков.

— Давай дальше! — Брайан подтолкнул в спину мальчика.

— Ты нас ведешь к «Павшему воину»? — спросил я.

— Да, — ответил Виард.

— Руари, бывал тут? — спросил Брайан.

Я кивнул. Тропы не нашлось, и мы пошли наверх, продираясь через подлесок. Брайан светил слабеньким карманным фонарем. На вершине стало заметно светлее, а где-то внизу, среди деревьев, мелькали рыжие отсветы. Еще три минуты спустя, спустившись с холма, мы вышли на поляну, лежащую изумрудным овальным блюдом среди холмов. Со всех сторон поднимался лес. Кольцо воткнутых в землю факелов освещало пространство. В центре поляны лежал рухнувший много столетий назад менгир. Точно в его центре зияла дыра – след, оставленный упавшим метеоритом. Менгир, правда, получил свое прозвище задолго до падения метеорита. Но это событие лишь укрепило за ним название. Около «Павшего воина» стояла фигура в черной бархатной мантии. Едва мы вышли на поляну, фигура развернулась и направилась к нам. Некромант выглядел лет на сорок. Сколько ему было на самом деле, наверное, он и сам не помнил. Высокий, худощавый, с бледной тонкой кожей, через которую просвечивали синеватые сосуды. Гладко выбритый на щеках, с такой же головой. С тонкими, чуть презрительно изгибающимися губами. Но самым неприятным в его облике были глаза. Бледно-голубые, мутноватые, как у дохлой рыбы.

— Виард?

— Это мои друзья, пап. Можно им присутствовать на празднике?

— Друзья? Неужели? — с насмешкой произнес некромант.

Голос у него тоже оказался неприятным – с какой-то особой хрипотцой, словно чем-то скребут по стеклу. Он обвел нашу компанию взглядом. Задержался на мне. Тонкие, словно выщипанные, черные брови недоуменно изогнулись. Я же остался невозмутимым. Так мы молча смотрели друг на друга секунд десять.

— Доброй ночи, Руари, — наконец произнес некромант.

— Здравствуйте, мистер Салливан, — отозвался я.

Брайан и остальные уставились на меня с открытыми ртами. Но некромант снова смотрел на сына.

— Так что, Виард?

— Я их предупреждал, что это зрелище не для слабонервных.

Вот это новости. Некромант улыбнулся.

— Руари, ты можешь остаться. Остальные… — он, раздумывая, смолк. Его взгляд вновь вернулся ко мне. — Разве что Руари за вас поручится.

Я глянул на парней, мстительно улыбнулся Нолану.

— Разумеется, поручусь за всех.

— Тогда – добро пожаловать. Но помните, что до самого окончания ритуала покидать круг факелов нельзя, иначе пополните ряды мертвых. Так что, если вы решились, переступите его сейчас.

Мы переглянулись, и я шагнул в круг вместе с помрачневшим Виардом. Ко мне тут же присоединился Брайан. Один за другим последовали остальные.

— Вот-вот начнут появляться гости. Так что мне будет не до вас, мальчики. Займите места за семейным столом.

Некромант вернулся к менгиру и что-то зашептал, гладя серый гранит. Я остро ощущал магические эманации, разливающиеся в воздухе. Вдоль линии факелов появились столы и скамьи. Виард занял один из центральных столов, и мы уселись рядом. На столах появилась посуда и еда.

— Ничего себе он колдует! — шепнул мне Брайан и добавил с подозрением. — А откуда ты его знаешь, Ри?

— Магра свела. Но я не знал, что Салливан – некромант.

— Магра? А, ну да, она же курирует самых последних, кто вне закона… — Брайан покривился. — А что он от тебя хотел? Знаю, ты о своих делах никому не говоришь. И все же, учитывая обстоятельства?

— Ничего особенного. Связано с нумизматикой. Он коллекционирует старые монеты. В общем, не думаю, что Салливан «крыса».

— Тогда зачем мы тут остались? — зашипел Брайан.

— Повеселимся. Особенно когда Нолан начнет блевать.

— Руари…

— Серьезно. Тебе неинтересно, что здесь будет?

— О некромантах я и так знаю достаточно. По книгам, конечно. Жалко, что ты не маг, Ри. Тебе была бы открыта библиотека магической школы.

— Да вот как-то не сложилось. И что написано об этом празднике в книгах?

— Ничего. Может, ты и прав. Смотри! Это, похоже, семейка Салливанов!

На краю поляны появилась женщина на последних сроках беременности и девочка примерно нашего возраста. Обе направились к нашему столу. Миссис Салливан была на вид крайне измученной молодой женщиной, жутко худой, несмотря на свою беременность. С дистрофичными руками, острыми выпирающими скулами, запавшими глазами, с некогда рыжими, а теперь совсем поблекшими волосами, убранными в жидкий хвост. Огромный живот смотрелся чужеродно.

В дальней части поляны, через арку, сплетенную из дубовых ветвей, проходили появившиеся гости. В основном обычные люди. Но встречались и представители магического народа. Причем совершенно не местного. Салливан встречал их, приветствовал и указывал, куда сесть.

— Ты совсем ничего не знаешь о некромантах? — спросил Брайан.

Я помотал головой.

— Женщина, вышедшая замуж за некроманта, обрекает на погибель всех своих детей. Ни один из них обычно не доживает до совершеннолетия. Некромант платит их жизнями за продление своих лет и вечной молодости. Женам тоже кое-что перепадает. Но они все же мрут. Лет через двести-триста. Этому, думаю, за тысячу перевалило.

— Черт, Брайан! Да я буду блевать на пару с Ноланом после такого.

— Ты прав, это не семья, а проклятие, — Брайан засмеялся с ноткой грусти. — Жалко… Дочка у них симпатичная…

Я покосился на девочку, севшую вместе с матерью рядом с Виардом. Длинные волосы, словно солнечные лучи, торчали во все стороны, скрученные в тугие золотисто-рыжие кудри-пружинки. Лицо было бледное, как молоко. И глаза – зеленые, словно листва окружавшей нас дубравы. Грустные и обреченные настолько, что внутри меня всего передернуло.

— Да, она будет следующей… — продолжил шепотом Брайан. — Всегда погибает самый старший ребенок из имеющихся.

— И что? Его жена все эти двести-триста лет только и?..

— Да.

— Слышать об этом больше ничего не хочу.

Я достал флажку, глотнул «Джеймсона». Покосился на остальную компанию и заметил:

— На вашем месте я ничего бы не ел с этого стола.

— Отравлено? — испуганно выдохнул кто-то.

— Ага, — опередил я Брайана.

Нолан с искаженным лицом уже отвернулся, выблевывая съеденное. Брайан посмотрел на меня с неодобрением.

— Да ладно. Тебе жаль этого мажора?

— Мы тут все мажоры, если уж на то пошло. Кроме тебя, Руари.

— Но остальные меня не оскорбляют.

— Всегда хотел спросить, почему слово «людоед» по отношению к себе вы считаете оскорблением? При том, что это, в общем-то, отражает суть вещей.

— Ничего ты не знаешь о нашей сути, — огрызнулся я, а Брайан опустил взгляд. — Что? Тоже начитался книжек про нас в вашей библиотеке?

Я отвернулся к Виарду, собираясь расспросить о празднике, и обнаружил на его месте дочь некроманта. Мальчишка незаметно сбежал от нас, пересев подальше. Я встретился с ним взглядом, поманил обратно. Он показал мне средний палец.

— Доприкидывался добреньким? — Брайан смеялся.

— Да ну к черту! — я долгим глотком осушил фляжку, спрятал во внутренний карман. — Скучно.

— Скоро будет весело.

Мы оба воззрились на дочь некроманта. На ее лице и не было намека на грядущее веселье.

— Неужели?

— Праздник пляшущих костей – особый. Все гости приходят сюда с надеждой получить лишний год жизни. Их по очереди приглашают танцевать с мертвыми. Если продержаться хотя бы один танец, то желаемое будет получено.

— Год? — с недоумением протянул Брайан. — Какой смысл ради одного года?!

— В основном сюда приходят обреченные, кому поставлен диагноз – жить несколько месяцев. Или те, кто точно знает дату своей смерти, чтобы получить шанс и успеть доделать незавершенные дела.

— Хм… Твой папаша крутой, если он способен продлить кому-то жизнь хотя бы на год, — заметил Брайан. — Ну а ты себе тоже лишних лет натанцевала?

— Нет.

— Почему?

— Партнера для танцев не нашлось.

— Для тебя не нашлось подходящего мертвеца? — прыснул Брайан.

— Живого.

— Потому что он после танца с тобой умирает?

— Конечно нет. Надо лишь дотанцевать до конца. Просто мне не везло.

Я поднялся со скамьи, подтолкнул Брайана поближе к девочке на свое место, раз уж у них завязался такой милый разговор. Остальная наша компания тоже заскучала. Только Нолан все еще вытирал рот белым накрахмаленным платком. Мажор! Около его руки я заметил ползущего жука. Жук вдруг перевернулся, задрыгал лапками и затих. Я чуть толкнул его пальцем. Но жук однозначно сдох.

— Руари! — Нолан отшатнулся, заметив меня рядом. — Это еще что за мерзость?

Я достал из верхнего кармашка пиджака зубочистку, вонзил в брюшко жука, проткнув его насквозь. Нолан едва сдержал очередной позыв.

— Какой ты чувствительный, Нол! — я хлопнул парня по плечу и поднес жука к глазам.

Потянул носом. Потом огляделся, продолжая принюхиваться. Внизу, на поляне, было спокойно, но наверху, на холмах, ветер нещадно трепал кроны дубов, гнал по небу низкие серые тучи. То, что он принес, мне не понравилось. Есть запахи, которые почти не поддаются описанию. Но рождают определенные ощущения. Надвигалось что-то темное, сравнимое с тьмой сырых холодных подземелий древних замков. Только эта тьма не была застывшей, не была пленницей каменных стен склепов, а давным-давно вырвалась оттуда. Текучая, как черный туман, вязкая, как болотная грязь, и холодная до ожогов.

Некромант по-прежнему был увлечен гостями. Я скользнул к краю стола, а потом направился к менгиру. Тьма пробиралась под землей. Я почти ощущал ее под ногами. Она наполняла дыру, пробитую метеоритом в «Павшем воине», готовая выплеснуться наружу. Некромант неожиданно преградил мне путь.

— Не суй свой любопытный нос куда не следует, Руари.

— Все это замечательно, мистер Салливан, вот только это не я пришел на чужую территорию.

— Ах вот оно что! Маленький обиженный оборотень, я забыл спросить у тебя разрешения?

— То, что вы делаете, не понравится не только мне, — я пропустил издевку мимо ушей.

— Ну конечно же. Родители этих мальчиков тоже не хотят пачкать руки. Они совсем забыли о своей магии, о своих возможностях.

— Не заговаривайте мне зубы. Та сила, которой вы служите, не имеет ничего общего с магией местных, и Ее сюда никто не пустит.

— А кто меня остановит? Или, может быть, ты додумаешься позвонить в магическую полицию? Дружок, ты и твои товарищи станете моими соучастниками. Это, конечно, при условии, что меня поймают. Но хватит уже — вернись за стол. Поговорим потом.

— Ее сюда не пустят, — повторил я.

— Твои парни так хорошо умеют колдовать? Ну пусть попробуют.

Я вернулся к нашей компании. Брайан уже перестал разговаривать с дочерью некроманта, отодвинувшись обратно на свое место, и следил за мной вместе с печальной девочкой. Я шлепнулся на скамью между ними, резко пододвинул к себе глубокую миску, вытряхнув из нее хлеб, полез за пазуху.

— Ри, о чем вы говорили? Ты что делаешь? — у Брайана, увидевшего выражение моего лица, глаза полезли на лоб.

— Перестраховываюсь. Оберег есть какой-нибудь?

— Конечно…

— Давай!

Я прочел три слова огня и бросил в миску сожженную деревянную руну-оберег Брайана. Добавил туда несколько щепоток травы, извлеченной из мешочка, что всегда носил с собой.

— А теперь, простите, надо добавить мочи оборотня.

С пустой кружкой я вылез из-за стола, повернулся спиной. Кустов поблизости все равно не наблюдалось.

— Руари! — на лице Брайана отразилось отвращение, когда я сел обратно и добавил определенное количество капель из кружки в миску.

— Соль… — я посмотрел на столе.

Соли, разумеется, не было. Меня легко тронули за плечо. Я повернулся к девочке. Она мне протягивала атласный мешочек.

— Это нюхательная, но должна сгодиться.

— Спасибо.

Я порвал зубами мешочек – возиться с бантиками и узелками времени не было. Заодно надышался так, что в висках пульс сорвался на галоп, а от выпитого «Джеймсона» не осталось и следа. Затем я перемешал все ложкой и прочел еще одно короткое заклинание. На дне миски теперь лежал серо-пепельный песок.

— Ты где научился колдовать? — спросил Брайан.

— Нигде. Это магия «трех слов», известная всем магическим существам. Что, в книжках про это ничего не было написано? Ах, ну да, зачем обращать внимание на то, что пренебрежительно названо «низшей магией»?

Набрав полные горсти песка, я обошел наш стол, заключая его в охранный круг. Кругом выписанную фигуру, правда, можно было назвать лишь с натяжкой.

— Я теперь тебе руки не подам, — хмыкнул Брайан, посмотрев, как я отряхиваю ладони о брюки.

— Ты мне еще десять раз спасибо скажешь и столько же раз пожмешь.

— Да что происходит-то?

Но тут заговорил некромант.

— Добро пожаловать, дорогие гости, на Праздник пляшущих костей! Занимайте свои места. Уже через несколько минут здесь будут мертвые и предложат вам свой танец.

— Кстати, о танцах, — заметил Брайан. — Джил сказала, что будет танцевать с тобой.

— Кто?

— Джил Салливан, — Брайан кивнул за мою спину.

Я в изумлении обернулся к девочке.

— Ты единственный, кто не боится моего отца. С другими не выйдет.

— Да неужели? А если я не хочу?

Я увидел сверкнувшие в ее глазах слезы и вспомнил про незавидную судьбу детей некроманта.

— Не надо давить на жалость, — тихо прорычал я, склонившись к ней. — Я знаю, что будет с неудачниками после этих танцев. И ты знаешь.

— А если я тебе помогу? — прошептала она.

— Это как?

Она растерянно дернула плечами.

— Скажи, ведь у твоего отца есть другое имя? — Я покрутил у нее перед лицом жуком на зубочистке.

— Я отвечу только после танца. И, если ты хочешь попробовать спасти остальных, нам надо быть первыми.

— Руари, о чем она говорит? — Брайан тряс меня за плечо.

И в этот миг воздух задрожал от звуков волынки, ударил барабан, да так, что больно отдалось в груди, а резкие звуки скрипки вызвали целую армию мурашек, совершивших марш-бросок у меня по спине к загривку. Я зажал уши руками, как и остальная наша компания.

У «Павшего воина» из всполохов огня возникли призрачные фигуры, через миг обретшие плоть, если это можно было назвать плотью. Три музыканта-мертвеца. От их одежды остались сгнившие лохмотья. С обнажившихся ребер свешивалось нечто крайне неаппетитного вида. На черепах кожа почти отсутствовала, обнажилась желтая кость. Лишь глаза казались нетронутыми тленом – остекленевшие, неподвижные, горящие болотным огнем. Пальцы мертвых крутили кипин, ударяя в козлиную кожу баурана, играли на чантере, зажимали струны скрипки на грифе, резко водили смычком. Музыка лилась такая, словно каждая третья и пятая нота из шести пропадали.

Снова разгорелись всполохи. Все новые и новые мертвые появлялись на поляне, окружая менгир и музыкантов плотным кольцом.

— Кто будет первым? — провозгласил некромант.

— Отец…

Мы не успели заметить, как из-за стола ушла Джил.

— Ты? — брови Салливана сошлись на переносице. — Не вижу желающего с тобой плясать, Джил.

Она повернулась в нашу сторону.

— Она хорошая, — шепнул мне Брайан.

— Ага, но я тоже помирать не хочу.

Я наткнулся на ее отчаянный взгляд. И, проклиная свою совесть, поплелся к ней.

— Руари? — удивился некромант. — Честное слово, в нашу первую встречу ты мне показался весьма разумным парнем.

— Луна, знаете ли, иногда плохо на мозги влияет.

Я вздрогнул, когда мою руку взяла Джил и сдавила мне пальцы.

— Спасибо! — прошептала она.

— Да пока не за что.

Перед нами расступились мертвые, пропуская в центр своего кольца. Джил запрыгнула на менгир. Я забрался следом. Тьма ощущалась где-то совсем рядом. Замершая, ждущая своего часа.

— Итак, какой вы выбираете танец? — спросил Салливан.

Я пожал плечами.

— Да без разницы. Я же завсегдатай пабов, так что знаю их все.

Джил сбросила свой плащ, оказавшись в коротком зеленом платье. На ногах ее я только сейчас заметил танцевальные ботинки. Я скинул пиджак, оставшись в рубашке почти в тон ее наряду. Джил тоже это заметила. И я впервые увидел ее улыбку.

— Когда будет пропуск, нельзя касаться камня, — прошептала она торопливо, когда я взял ее руки в свои. — «Павший воин» в этот миг будет окрашиваться кровью. Если танец будет удачным, на подошвах у нас не останется следов.

Она на миг закрыла глаза и выдохнула. Застучал о козлиную кожу кипин, задавая ритм дабл-джиги. Ботинки рванули следом, такт в такт ударяя о поверхность менгира. Мертвые вместе с нами начали движение. И вот провал в ритме, ботинки стремительно отталкиваются от камня, окрашивающегося кровью, уносят нас вверх в высоком затяжном прыжке. И снова восстановленный ритм баурана, к которому присоединилась волынка. И снова провал и высокий прыжок. Я представлял вместо крови под ногами раскаленные угли – это мотивировало не ошибиться куда сильнее. Следом за волынкой заиграла скрипка, импровизируя, задавая свою партию, сбивая. Снова провал в мелодии. Я крепко сжимал ладони Джил и вдруг понял, что она полагается на меня, чувствует именно по мне, когда нужно совершить очередной прыжок. Я смотрел на ее лицо, в ее внимательные глаза, и впервые обратил внимание на ее запах – теплый, нежный, каким бывает нагретый солнцем ветер, с терпким привкусом вереска. Тьма вдруг отступила куда-то далеко, словно рядом с нами никого не было, а только открытый простор пустошей. И этот странный танец вдруг превратился из жестокого испытания в безобидную игру, подарил удивительную легкость и беззаботность внутри и стал доставлять удовольствие.

Музыка неожиданно кончилась. Мы стояли на менгире, учащенно дыша и улыбаясь друг другу. Не выпуская ладони Джил, я наклонился к ней и поцеловал в щеку, тронутую румянцем.

— Подошвы покажите! — ледяной, безжизненный голос некроманта вернул нас в действительность.

Джил, зардевшись, показывала отцу ботинки. На мои он даже не взглянул – посмотрел на меня холодно, зло.

— Ты получаешь год, Джил…

— Сегодня Ей никто не достанется, Салливан, — произнес я.

— Ну попробуй-попробуй!

Мы вернулись к столу. У всей нашей компании были зеленые лица.

— Вы… — у Брайана слов не нашлось. — Как вы это сделали?!

— А что такого-то? — подивился я.

— Ты не видел, что творилось вокруг?! Мертвые… они такое…

— Да мы на них не смотрели. Брайан, послушай, у нас большие проблемы с мистером Салливаном… Эээ… Я раньше не спрашивал… Ты колдовать умеешь? В том смысле… Хорошо ли ты это делаешь?

— Ри?! — Брайан уставился на меня, вытаращив глаза.

Я притянул его к себе за лацканы пиджака, перехватил за ворот накрахмаленной белой рубашки и чуть придушил. Вся компания встревоженно следила за нами, слушая.

— Ты же знаешь, что нельзя… — прохрипел Брайан.

— Да плевать! — процедил я ему в лицо. — Я бы тоже никогда не сделал то, что собираюсь. Но иначе у всех в Клонмеле будут большие неприятности.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую.

— В начале праздника всегда много живых и много мертвых. Но в конце остаются только мертвые, — шепнула нам Джил. — Уже пять лет ни одному из приглашенных не удавалось выжить.

— Почему тогда об этом ничего не было слышно? — спросил Брайан. — Знаешь, какой бы переполох, какой шум поднялся? Да вся магическая полиция ловила бы некроманта!

— Подозреваю, что он только сейчас вернулся в Ирландию. Мистер Салливан, или как его там, очень долго здесь не был.

— Это правда, — подтвердила Джил.

— Что насчет его имени?

— Я не знаю настоящего, — она виновато опустила глаза, впрочем, ответ меня не удивил. — Но он… страшный человек…

— Что надо делать? — сдался Брайан.

— Разобраться с мертвяками. Ты же вроде как спец по некромантам.

Брайан нецензурно выругался.

— Говорил тебе не связываться с людоедом, — произнес Нолан. — Что обязательно вляпаешься.

— Заткнись! — рявкнули мы на него.

— Ладно, Ри, — Брайан, сложив вместе ладони, на миг уткнулся в них носом в раздумье. — Но если об этом кто-нибудь разболтает…

— Все знают, что случается с «крысами», — я поглядел на Нолана.

Он посмотрел на нас обиженно и больше не сказал ни слова. Брайан похлопал себя по пиджаку, что-то нащупывая, полез во внутренний карман и извлек золотой перстень с гравировкой рун и изумрудом, надел на большой палец.

К менгиру тем временем шло несколько желающих заполучить лишний год жизни. Я огляделся. Судя по лицам и настрою, зрелище пляшущих мертвецов никому по душе не пришлось. Но, вероятно, наша с Джил удача вдохновляла. Люди встали на менгире в ожидании. Испуганные, но решительные, с надеждой во взглядах.

Я залез на стол, в моих руках возникла флейта из темного дерева.

— Мистер Салливан! — проорал я, покрутив флейту в руках. — Может быть, вы передумаете?

— Ты ничего не изменишь!

— Ну как хотите! Я предупредил!

Я поднес флейту к губам. Тихо полился ее голос, бархатистый, глубокий и темный, как ночь, набирая мощь и перекрывая ритм застучавшего баурана, громче вступившей волынки, забивая визг скрипки. Воздух вибрировал, золотые искры разбегались от нас по изумрудной траве. Тягучая, неспешная мелодия обволакивала, уносила ввысь, в расчистившееся небо. Ветер пролетел по роще, растрепав кроны дубов, на миг превратив их в конские гривы. И инструменты мертвецов, подчинившись иной силе, вторили за флейтой, чисто, без фальши. Когда флейта смолкла, я открыл глаза в полной тишине. Прямо передо мной, у самой границы охранного круга, стоял некромант, уставив на меня свой рыбий взгляд. А за моей спиной кто-то зашептал слова только что сыгранной колыбельной:

— Иди спать, иди спать,
Иди спать, малыш.
А когда проснешься, скушай киш
И на лошадках иди скакать.
На вороных, гнедых, серых и рыжих,
Скачи по лугам, облакам – все выше…

Я обернулся. Миссис Салливан стояла, обняв за плечи Виарда и Джил. По лицу измученной женщины катились слезы. Взгляд ее прояснился, словно она очнулась от многолетнего морока.

— Ты больше не получишь ни одного моего ребенка, Салливан! — выкрикнула она.

— Еще посмотрим! Особенно когда на твоем красивом личике появятся морщины, — голос его дрожал от злости. — Откуда у тебя эта флейта, Руари?

— Вы меня спрашиваете? — удивился я.

— У кого ее стянул?

— Флейту нельзя украсть. Магия не будет подчиняться вору.

Салливан смотрел на меня в неверии.

— Это невозможно… — сказал он, словно в ответ каким-то своим мыслям.

— Вы как, ботинки у тех десяти смотреть будете? Они ждут, — я указал на гостей, которые удачно все закончили с моей помощью и теперь ожидали у менгира.

— Сейчас вернусь, — скрипнул зубами Салливан.

Я обернулся к Брайану. Поняв меня без слов, он забрался на стол, встал рядом. Некромант, отпустив «счастливчиков» и разогнав остальных гостей, возвращался. За его спиной, гремя костями, двигалась его армия. Брайан принялся водить пальцем в воздухе. Вычерченные руны горели изумрудно-зеленым. Дойдя до охранного круга, мертвые остановились. Салливан теперь выглядел на десять лет старше, отдав годы жизни тем, кто ни разу не ошибся в его мертвых танцах. Некромант посмотрел на меня и на Брайна, словно оценивая.

— А вы, мальчики, умеете колдовать. Ладно, не буду вас трогать. Считайте это полезным уроком, который так сложно получить в вашей глуши…

— Вы о практике забыли, — отозвался я. — Давай, Брайан.

Тот, шепча заклятия, развел руками. Висевшие в воздухе руны зеленым огнем обрушились на мертвецов. Вздымались охваченные пламенем руки, царапая незримые стены охранного круга. Я выдохнул три слова власти над землей в поднесенную к губам флейту. От земли полетели золотистые искры, добавляя мощи в защиту стены, на которую напирали мертвые. Брайан продолжал выжигать огнем мертвецов, войдя в раж. Лопались в пламени черепа, разлетались горящими щепками ребра, кости рук и ног поленьями опадали на землю, превращались в угли. И среди этого дикого зеленого пожара стоял Салливан. Застыв черной мрачной фигурой, он ждал, пока все кончится.

— Жги, Брайан, жги! — прошептал отрывисто Ардан, как завороженный, следивший за битвой.

И, не выдержав, заразившись боевым азартом, заскочил к нам на стол. Под его пальцами засияли ослепительно-белые руны, которые сорвались раскаленным добела пламенем. Изумрудные и белые языки огня переплетались, крушили мертвую армию. Через миг оставшиеся четверо парней были с нами. Кобальтовый огонь Игана, желтый – Олила, рыжий – Каса, пурпурный – Нолана, за десять секунд испепелили последних мертвецов.

— Вот теперь все, мистер Салливан, — произнес я, соскочив со стола и пройдя мимо некроманта по жаркому еще пеплу.

— Руари…

— Я знаю, где ваш дом. Я к вам еще зайду. Я серьезно — вы можете здесь остаться на год. Если не будете звать Ее… Отсидеться в нашей «глуши», отдохнуть от своих дел.

Я подошел к менгиру. Золотые искры окутали «Павшего воина», изгоняя последнюю мертвенную тьму. Махнул парням, что можно уходить. Чуть задержался, глядя на некроманта. Тот задумчиво курил, наблюдая за мной, потом едва заметно кивнул.

— Добро пожаловать в Клонмел, мистер Салливан.